Выставка «M2F», посвященная трансгендерам-андрогинам

В Москве проходит выставка «M2F», посвященная трансгендерам-андрогинам. Ольга Володина сняла их как обычных женщин, по классическим канонам ню-фотографии.

С 20 октября в Галерее Классической Фотографии проходит выставка «M2F», где представлены снимки моделей-трансгендеров в жанре классического черно-белого ню. В основе перформанса — представление о том, что ню является лишь одной из форм художественного выражения в искусстве: только восприятие зрителя может наделить обнаженную натуру неким смыслом, который она изначально не несет.

Перед открытием выставки «M2F — Male to Female» в Бангкоке и Москве галеристы вывесили на стену выставочного зала огромный баннер с изображением обнаженного трансгендера. Все желающие могли выплеснуть свои негативные эмоции еще до знакомства с проектом, приложив к баннеру руку: чтобы отпечатки ладоней посетителей были отчетливо видны, рядом поставили емкости с черной и серой краской.

— Концепция выставки — показать красоту тела трансгендеров и выйти за рамки общепринятых стандартов красоты. Но, как правило, за каждой концепцией стоит какая-то личная история: неожиданная встреча, сильное впечатление. Была ли у вас такая история?

— Нет, никакой личной истории за этим не стояло. Это было логическое продолжение проекта Woman Touch, посвященного красоте женского тела.

— Ваши модели из Таиланда? Сложно ли было найти их и договориться о съемках?

— Большинство из стран Юго-Восточной Азии, две модели — из Восточной Европы. Договориться с ними о съемках было непросто, но у меня в Бангкоке хорошая команда, которая помогает мне в организации проектов. К тому же некоторые модели вышли на меня сами, так как видели мои снимки и хотели поработать вместе.

— Вы что-то знали о профессии своих моделей? Кто-то из них был профессиональной моделью или девушкой из бара?

— Они все были представителями самых разных профессий. Одна модель — как вы выразились, «девушка из бара», другая — архитектор, третья — программист. Были еще блогер-активистка и владелица собственного бизнеса. Но перед камерой, голые, лишенные каких-либо внешних атрибутов, они были просто людьми с красивыми телами. Все впервые принимали участие в подобном проекте — профессиональных моделей среди них не было, так что поначалу все одинаково стеснялись позировать обнаженными.

— Случались какие-то капризы, сложные или неожиданные моменты?

— Никаких проблем или капризов не было. Все заранее были знакомы с условиями, понимали суть проекта и видели примеры моих работ. Все, что требовалось от меня, — это создать спокойную рабочую атмосферу в студии и дать моделям время освоиться.

— Как я поняла, все ваши модели сохранили свои гениталии. Мужчины, сделавшие операцию по коррекции пола, вам были принципиально не интересны как фотографу? Почему?

— Потому что на фотографиях вы вряд ли отличили бы тех, кто уже изменил свое тело, от обычных девушек. Мне было интересно работать именно с промежуточным состоянием как с чем-то непривычным и новым. У всех трансгендеров разные причины оставаться в виде андрогина: кто-то не хочет делать операцию и просто проходит гормональную терапию, у кого-то нет возможности оплатить операцию и так далее. В целом этот проект был интересным опытом для всех участниц. Многим он помог увидеть и принять свое тело таким, каким оно было.

— Проект «M2F» вы уже показывали в 2014 году в Бангкоке. Ваши женщины-трансгендеры приходили на ту выставку? Как они ее приняли?

— Да, участницы проекта приходили на выставку в Бангкоке и приняли ее очень хорошо. С некоторыми из них я до сих пор поддерживаю дружеские отношения.

— Вы не боялись устраивать показ в Москве? Все-таки всего лишь год назад с шумом закрылась экспозиция Джока Стёрджеса в Центре имени братьев Люмьер, вполне безобидная по содержанию.

— Я давно уже не живу в Москве и узнаю о происходящем там в основном из социальных сетей и интернета. Я видела сообщения о закрытии экспозиции в Центре имени братьев Люмьер, но не знаю всех подробностей. У организаторов моей выставки, конечно, были опасения, что могут возникнуть проблемы с радикально настроенными религиозными деятелями, поэтому ее очень осторожно рекламировали. Кроме того, на всех промоматериалах указывали возрастное ограничение «18+». Всем нам очень хотелось, чтобы открытие выставки прошло без каких-либо эксцессов.

— Слышала, что представители ЛГБТ-сообщества были недовольны этим проектом. Что их не устраивало и чего бы они хотели от арт-фотографии?

— Я бы сказала, что представители ЛГБТ-сообщества в целом положительно отреагировали на мою выставку. Претензии в основном были к тому, что я довольно поверхностно понимаю проблемы трансгендерности. И в общем-то, я согласна с этим. Я не отношусь к ЛГБТ, не трансгендер, я всего лишь художник со своим субъективным представлением о красоте. Мой проект не про социальные проблемы, он про эстетику, форму прекрасного.

Мне также указывали на то, что для этой серии были отобраны однотипные модели, слишком красивые, слишком похожие на женщин. Меня спрашивали: где пожилые, где женщины размера плюс? Но я не ставила перед собой задачу показать все многообразие трансгендерных женщин. К тому же, честно говоря, я приглашала всех желающих и не отказала ни одной претендентке, которая захотела принять участие в проекте.

— Вы в одном из интервью говорили, что «обнаженные тела трансгендеров — это новые стандарты красоты, к которым обществу предстоит привыкнуть». Что вы понимаете под новыми стандартами красоты?

— Наверное, правильнее было бы сказать, что общество должно расширять свои представления о красоте. Я вообще за красоту во всех ее проявлениях и искренне рада, что в искусстве, кино, моде и рекламе стандарты красоты меняются, сегодня уже нет таких жестких рамок, как раньше. Андрогинное тело по-своему красиво, но увидеть это можно, только взглянув на него без предвзятости.

— Можно ли сказать, что в Таиланде общество более терпимо к трансгендерам?

— В Таиланде очень много трансгендеров, вы можете встретить их среди популярных актеров и ведущих телевидения, среди представителей любых других профессий. Как мне кажется, общество терпимо к ним и ценит их красоту. Я думаю, что эта терпимость идет из буддизма.

Как это было: Первые операции по смене пола

Первоиспытатели

Местом, где впервые начали делать операции по смене пола, считается клиника при Институте сексуальных наук, основанная Магнусом Хиршфельдом в Берлине. В 1926 году здесь провели первую операцию по удалению молочной железы женщине, решившейся на смену пола; в 1930 году впервые сделали пенэктомию — операцию по удалению полового члена. Истории пациентов не сохранились.

В начале XX века распространённым методом лечения тех, кто считал свой пол ошибкой, была постановка диагноза «шизофрения» с пожизненной госпитализацией в психиатрическую клинику.

В 1930 году в клинику попала Лили Эльба, прототип главной героини романа Дэвида Эберсхоффа «Девушка из Дании» и одноимённого фильма. При рождении Лили получила имя Эйнар Вегенер. До того как принять решение о переходе (смена пола в терминологии трансгендеров. — Прим. ред.), Эйнар успел жениться и заработать имя в художественных кругах. И с именем, и с живописью он без сожаления расстался после первой операции по коррекции пола.

В личном дневнике Лили вспоминала: всё началось, когда Герда, супруга Эйнара и известная портретистка, попросила его попозировать в женском наряде вместо неявившейся модели. Позже его не отпускало воспоминание о нежном прикосновении платья, и переодевания стали повторяться. Лили — так Герда начала представлять переодетого в женскую одежду мужа — стала её любимой моделью. Очевидно, не зря: в 1908 году портрет Лили принёс Герде победу в конкурсе «Девушка из Копенгагена» датской газеты Politiken.

В 1930 году Эйнар-Лили решился на хирургическую коррекцию пола. Первую операцию, в ходе которой Эйнару удалили мужские половые органы, выполнили в Берлине. Она прошла успешно, но этого было недостаточно. Девушка мечтала о материнстве: предстояли операции по пересадке яичников и, впервые в истории, матки. Их провели в Дрезденской муниципальной женской лечебнице. Матка не прижилась, и в 1931 году, меньше чем через год после операции, Лили Эльба — свою новую фамилию девушка выбрала в честь реки, пересекающей Дрезден — скончалась. Но родилась надежда.

Ужесточение законодательства подтолкнуло людей к мысли о ранее невозможном — о хирургическом изменении пола.

Новость об американском солдате, сделавшем операцию по смене пола, в 1952 году попала на обложку Daily News:

«Быть трансгендерным человеком в широком смысле означает существовать между двух догматичных крайностей: мужчиной и женщиной. А „сделать переход“ звучит так, словно перемена происходит мгновенно и чётко — из одной крайности в другую. Но моя реальность состоит в том, что я менялась и буду проходить всю жизнь через бесконечность, которая пролегает между понятиями „мужчина“ и „женщина“, как через бесконечность, пролегающую между нулём и единицей. Мы должны вывести диалог за границы этой упрощённой картины. Двоичность — ложный идол».